Достаточно подробно я описал эти манеры в своей книге об ЛЛС4. В данной работе хотелось бы более подробно остановиться на первой, музейской манере. На мой взгляд, основным определяющим признаком, по которому можно установить принадлежность миниатюры к той или иной манере, является рисунок (способ наложения и соединения линий). Раскраска таким признаком не является, она может принадлежать как самому мастеру, так и его ученику, или вообще иметь отношение к «поновлениям» XVII века.
В отличие от раскраски, рисунок однозначно был выполнен в XVI веке и позволяет четко установить манеру. При этом важно помнить, что манера древнерусского мастера была неизменна на протяжении всей его творческой жизни. Этот мастер сильно отличался от современного художника, он не занимался поиском своего «Я» в искусстве. Еще будучи учеником, он осваивал секреты мастерства и в дальнейшем всю жизнь придерживался одних принципов. Это позволяет нам находить «руку» мастера даже в отдельных фрагментах и вставках. «Прогресс» (движение от неумелости к совершенству) мы можем увидеть лишь в ученических работах. У мастера можно заметить только некоторое упрощение, связанное с все увеличивающимся объемом работ и сокращением времени на них. Во всем остальном: в понимании композиции, пропорциях, трактовке одежд, ликов, рук, рисовании горок и архитектурных деталей и их декора – мастер остается неизменным.
А.А. Амосов подробно описывает ход работы по созданию миниатюры5. Первым делом цензор разбивает оригинальный текст на отрывки, отмечая их восковыми каплями, и дает задание писцу переписать их, оставляя место для миниатюр. Далее мастер наносит общую композицию свинцовым карандашом, определяя все стилистические особенности будущей миниатюры и размечая основные моменты и детали, потом обводит (как правило, сам) тонкой кистью и чернилами весь контур, причем уже в этом варианте миниатюра имеет свою художественную законченность. Далее рисунки иллюминируются (раскрашиваются) минеральными красками, причем в первой, авторской, раскраске, цвета нежны и прозрачны. Упомянутые этапы хорошо прослеживаются в Царственной книге (листы 674, 674 об., 675, 675 об., 676…и т.д)

В процессе полистного анализа 1733 миниатюр Музейского сборника, а также 39 миниатюр из «Жития св. Николая Чудотворца»6 я обнаружил восемь групп миниатюр, имеющих схожесть по манере, причем пять из них можно полностью отнести к музейской манере, две - к иконописной, еще одну - к александрийской манере (наиболее встречается в книге «Александрия» и «Иудейская война» Иосифа Флавия). Александрийская манера по своим стилистическим характеристикам занимает промежуточное положение между музейской и иконописной манерами. Трудно сказать, сколько художников принимало участие в создании миниатюр одной группы; как минимум – один человек.
Не исключено, что при дальнейшем изучении удастся выделить другие группы внутри музейской и других манер. Самую обширную группу миниатюр можно обозначить как М1 (музейская первая), к ней принадлежат миниатюры книг Бытия, Исход, Левит. Также М1 доминирует в остальных библейских книгах Музейского сборника (кроме книги Иисуса Навина) и в троянской части. Любопытно, но в последующих томах ЛЛС М1 встречается крайне редко. Можно предположить, что за условным названием «группа» стоит лишь один человек, создававший данные миниатюры в определенной стилистике.
Интересно проследить развитие М1 на протяжении всего Музейского сборника. В книге «Бытие» мы видим «лабораторию» создания ЛЛС: как отрабатывалась композиция листа, оттачивалась техника рисунка. Первая сотня миниатюр принадлежит к двум группам – М1 и М4, причем отделить их друг от друга крайне сложно. Характерные элементы обеих групп плотно переплетены в рисунке миниатюр: возможно, здесь работали и мастера, и подмастерья. В первых четырех книгах сборника 50 миниатюр явно принадлежат ученикам, судя по корявой и не очень изящной манере рисунка.
В целом, работа над Музейским сборником выглядела, вероятно, примерно так. Вначале много сложных и двойных миниатюр, потом манера несколько упрощается и, начиная с книги Чисел, появляются группы М2 (лист 295 об), М3 (лист 353-354 об) и М4 (лист 361). Во второй, троянской части, мы видим несколько миниатюр из группы И1 (Иконописная 1; лист 600-601 об) и И2 (Иконописная 2; лист 755), а также А1 (Александрийская 1, лист 785 об). К концу Сборника появляется М5 (лист 758). В некоторых местах можно увидеть, как мастера из всех пяти групп чередуются – видимо, они сменяли друг друга, создавая по паре миниатюр. Это особенно заметно к концу над Музейского сборника. Все это напоминает типичный аврал, когда времени уже нет и все разом навалились на работу.

По каким же признакам можно различать эти группы? Для большинства миниатюр музейской манеры достаточно пять признаков: 1) форма горок; 2) «краббовый» орнамент; декорирующий архитектурные детали; 3) форма короны, 4) башня; 5) шлем (см. рис. 1). Это самые устойчивые, а потому надежные, признаки для классификации манер и групп. Еще надо добавить, что все миниатюры относятся к одному из шести типов. Первый тип – это простые миниатюры, где присутствуют все признаков одной манеры. Их легко определять. Второй тип - составные миниатюры, они как бы составлены из двух, а иногда даже трех манер разных художников. Миниатюры третьего типа, пожалуй, наиболее сложны в определении: мастер делает первоначальный набросок, а его ученик или другой мастер прописывает линии тонкой кистью. Поэтому можно увидеть удивительные вещи - например, все признаки манеры мастера, а исполнение слабое, неуверенное, ученическое. Или на признаки одного мастера накладываются признаки другого, что создает эффект стерео и непонятно, к какой манере отнести данную миниатюру. Миниатюры этого типа я называют двухслойными. Четвертый тип – совместные миниатюры, которые создаются двумя мастерами, как М1 и М4 в книге «Бытие». Еще есть один «смазанный» тип, в сюжете которых отсутствуют основные классификационные признаков (горки, архитектурные орнаменты, короны и т.д.). Такие миниатюры определить крайне сложно. Наконец, шестой тип - единичные миниатюры с индивидуальной манерой.

История включения художников в работу над Сводом нам совершенно неизвестна, тут требуются отдельные исследования. В завершение хочется добавить, что при всех различиях манер ,школ и понимании формы, все художники ЛЛС работали в одном стиле, родившемся в русской и византийской иконописи. Я называю этот стиль сакральным. Он отличается многовременностью, многопространственностью, архетипичностью, соборностью, единством, сопричастностью, благодатностью, о чем более подробно я рассказал в уже упомянутом путеводителе по ЛЛС.